ЕЭК в СМИ

Взаимная интеграция в Евразийском экономическом союзе не прекращалась даже в сложные годы пандемии коронавируса, не прекратится и с введением санкций и ограничений в отношении стран-участриц ЕАЭС. О том, какие возможности ЕАЭС для взаимного развития задействованы сейчас, как будут развиваться новые транспортно-логистические коридоры, об участии Евразийской экономической комиссии (ЕЭК) в Санкт-Петербургском экономическом форуме (ПМЭФ) в интервью ТАСС рассказал председатель Коллегии ЕЭК Михаил Мясникович.

— Мы сейчас с вами встречаемся в период, когда одни глобальные союзы показывают свою неэффективность, другие союзы создаются. Высказывалось мнение, в том числе и на Питерском форуме, что речь идет о создании региональных союзов. Согласны ли вы с этим мнением? И какова роль ЕАЭС в этой новой глобальной перестройке?

— Вы знаете, вот насчет роли международных институтов я с вами и согласен, и не совсем. Почему? Я полагаю, что такие организации, как ООН, должны, на мой взгляд, несколько "добавить" в работе и принимать более решительные действия. Для этого им предоставляются соответствующие полномочия. Если таких полномочий недостаточно, то можно поставить этот вопрос на обсуждение. Что касается Бретонн-Вудских институтов: МВФ, группа Всемирного банка — мне кажется, что в этой ситуации их как-то даже отстранили от участия в этих новых процессах. Сейчас идет откровенная фрагментация мировой экономики, создаются блоки, в том числе противоборствующие между собой блоки. Вот в этом плане, я полагаю, эти международные финансовые организации могли бы быть более активными и влиять на определенные процессы. Мы являемся членами этих организаций и вправе рассчитывать на то, что наш голос будет услышан. Что касается глобализации как таковой, то я глубоко убежден, что глобализации в том виде, в котором мы ее знаем, уже не будет. Появится иная конфигурация. Для ЕЭК это не является какой-то неожиданностью, мы к этому во многом уже готовы. Поэтому мы полагаем, что надо рассчитывать в первую очередь на собственные силы. В этом плане ЕАЭС интересен другим странам. Достаточно сказать, что за два последних непростых ковидных года мы в определенной степени приросли. У нас появилось два новых наблюдателя: Узбекистан и Куба. Мы подписали два очень серьезных соглашения, которые, я считаю, тоже говорят о том, что наш союз интересен партнерам. Это соглашение с ШОС, международной авторитетной организацией.

Это говорит о том, что мы на правильном пути. Что касается перспектив, то, безусловно, должно быть больше внимания индустриальному развитию. На территории ЕАЭС есть предприятия, которые производят продукцию невысоких конкурентоспособных качеств. Поэтому стоит смотреть вперед и делать так, чтобы направления микроэлектроники, биотехнологий, фармацевтическая промышленность развивались более активными темпами. Для этого есть все основания, есть соответствующие компетенции. Если их где-то недостаточно, то у нас есть партнеры, которые поддерживают с нами достаточно ровные отношения: Индия, Китай, ряд других государств. Безусловно, у нас есть источники финансирования. Сейчас хорошая аккумуляция капиталов формируется в национальных валютах. У государств и у компаний есть средства для того, чтобы осуществлять серьезную инновационную модернизацию.

— Собственно, вы предугадали мой следующий вопрос, как раз про национальные валюты. Понятно, что сейчас их роль возрастает. Есть ли вообще вероятность, что они вытеснят доллар/евро из расчетов и все расчеты между странами ЕАЭС будут проводиться именно в национальных валютах?

— Тенденция именно такая. Сегодня у нас в национальных валютах осуществляется 74% взаимной торговли. Я думаю, что процент или доля расчета в национальных валютах может быть увеличена Арменией, Казахстаном и Кыргызстаном, там расчеты в национальных валютах пока занимают от 30% до 50%. Вполне возможно выйти где-то на уровень 82-85% в национальных валютах. Но не только расчеты, надо чтобы и ценообразование было в национальных валютах — речь о валюте договора. А так у нас хозяйствующие субъекты заключают, особенно по сырьевым товарам, соглашения в в резервных валютах, а потом в расчетах идет перерасчет. То есть надо и чтобы была валюта контракта тоже национальная, тогда этот вопрос решается в комплексе. В том числе должны создаваться и собственные сырьевые (углеводороды, металл, редкоземельные материалы и так далее) биржи, которые могут, что называется, формировать ценообразование в национальных валютах.

—  Вы уже упомянули, что нужно не только думать о повышении конкурентоспособности производств, которые находятся на пространстве ЕАЭС. Вот скажите, что может ЕАЭС, взаимодействия внутри стран, сделать для этого?

— Знаете, мы проделали в ЕЭК большую работу, мы сформировали карту индустриализации, которая содержит около 170 инвестиционных проектов — разных по стоимости, разных по объему. Они как интересны всем 5-ти государствам ЕАЭС, так и, допустим, 2-3 государствам из нашего союза. Безусловно, хотелось бы, конечно, высказать пожелание нашему бизнесу, чтобы эти проекты они более активно продвигали. Навязывать сверху ту или иную инвестиционную политику — это не всегда может привести к хорошим результатам. Поэтому если мы объединим усилия с бизнесом вот в этих проектах, тогда легче будет работать и с нашими институтами развития. Поэтому у нас сейчас есть хорошая возможность вовлекать в такие проекты не только ЕАБР, но и другие банки. То есть идет накопление капиталов в национальных валютах и его, этот капитал, надо трансформировать в инвестиции, в том числе по упрощенной схеме рефинансировать компании, которые расширяют свое производство.

— И вытекающий отсюда вопрос про транспортно-логистические пути и цепочки. Не секрет, что в России и Белоруссии они сильно переориентировались, а некоторые страны для нас просто закрылись. Что для ЕАЭС это значит? Есть ли возможность для расширения уже существующих коридоров, и на какие направления, на ваш взгляд, нужно сделать акценты и в транспорте, и в повышении конкурентоспособности?

— Мы решением коллегии утвердили целый ряд транспортных коридоров. В первую очередь, это коридоры Запад-Восток. То есть Европа-Китай и обратно. И Север-Юг. Мы увязали их с международными транспортными коридорами. Поскольку у нас в договоре это зона ответственности национальных правительств, то мы рекомендуем им руководствоваться вот этими всеми подходами. И уже начинаем реализовывать первый этап развития. Начали реализовывать цифровые витрины транспортных коридоров, когда перевозчики могут воспользоваться информацией, сервисами, которые есть в облаке для того, чтобы обеспечить перемещение товаров. Это непростая работа, но мы придумали электронные навигационные пломбы — пломбы на грузовики, которые ставятся при перевозке товаров. Это ускоряет прохождение товаров транзитом. То есть уже формируется доверие, когда по системе ГЛОНАСС и GPS идет сопровождение этого груза, и перевозчики, и контролирующие органы видят, где груз находится, оказывают всяческое содействие в его продвижении. Безусловно, надо участвовать в формировании транспортно-логистических хабов. Одним из таких хабов мы видим Санкт-Петербург и Ленинградскую область.

— Смотрите, у нас одни вызовы сменяются другими. На ваш взгляд, те ограничения, которые выстраивались в связи с пандемией, они полностью сняты или еще стоит их в некоторых сферах поддерживать?  Не мешают ли они развитию и взаимодействию?

— Может быть, не совсем корректно говорить о собственных успехах, но я считаю, когда мы осуществляли мероприятия, связанные с пандемией коронавирусной инфекции мы сработали достаточно успешно. Я могу оценить это, поскольку многие годы профессионально и в научной сфере занимаюсь вопросами интеграции. Так вот пандемия где-то на удивление привела к некоему единству, это та беда, которая объединяет. В этом плане, безусловно, речть идет и о внутренних отношениях в ЕАЭС, и в отношениях с третьими странами. Это касалось взаимодействия по поставкам медицинских изделий и где-то создания льготных условий по импорту недостающих товаров. Это решалось достаточно успешно. Конечно, я, пользуясь случаем, хотел бы сказать большое спасибо россиянам, руководству Российской Федерации, российской науке, которая очень серьезно сработала с вакцинацией. ЕЭК вместе с санитарно-эпидемиологическими службами стран достаточно успешно разрабатывали решения. Это было очень эффективно, но еще более важно то, что эти решения, они принимались сторонами. То есть взаимное признание, начиная от ПЦР и заканчивая другими решениями. Вот в этой ситуации Анна Юрьевна Попова, конечно, сыграла ключевую роль. Ей большое за это спасибо.

— А как ЕАЭС противостоит санкциям?

— Сейчас мы работаем над минимизацией последствий санкций. Я скажу, что здесь могла бы быть более слаженная работа. Понимаете, с одной стороны, вроде, под санкциями сегодня работают два государства: Российская Федерация и Республика Беларусь. Армения, Кыргызстан и Казахстан не под санкциями. Это усложняет торговые режимы в определенной степени, но есть взаимопонимание. И мы уже порядка 1,3 тыс товаров освободили от ввозных таможенных пошлин для более успешного и стабильного насыщения внутреннего рынка как потребительскими товарами, так и продукцией производственно-технического назначения. Цена вопроса 2,8 млрд долларов. Это расчетная цифра. Конечно, эти суммы могли бы получить бюджеты, но страны пошли на то, чтобы насытить рынок потребительскими товарами. И, безусловно, создать более комфортные условия для работы промышленности, строительства в связи с импортом из третьих стран. Но этот вопрос решается не всегда, как говорится, гладко. Мы имеем факты, когда страны начинают закрывать внутренние рынки даже в рамках нашего ЕАЭС по тем или иным товарам.

— Можете привести пример?

— Крупы, сахар, металлолом. Я скажу, что многие грешат этим делом. Поэтому я думаю, что придет все-таки понимание того, что закрытие и ограничения  — вещи бесперспективные, потому что они провоцируют ответные действия. Если кто-то не решил вопросы до конца по экспорту леса, то можно ожидать, что будут определенные сложности с импортом металлолома.

— ЕЭК будет как-то реагировать на эти ограничения?

— Да, это наша работа. Мы этим занимаемся каждый день.

— Собственно, поскольку форум у нас про новые возможности, то, соответственно, последний мой вопрос в интервью как раз про новые возможности ЕАЭС. Вообще какие перспективы, какие основные направления вы видите, и какие переговоры идут с третьими странами по новым зонам свободной торговли?

— Мы, конечно, рады интересу, который проявляют к нашему союзу любые государства. Вот сейчас у нас в активной фазе идет работа с Индией. Огромная страна с хорошими компетенциями. В "цифре" они хорошо работают, фармацевтическая промышленность у них великолепная. Я говорю о тех интересах, которые могут быть востребованы в рамках сотрудничества. Я встречался с министром иностранных дел Индии на форуме ШОС в Душанбе в прошлом году. Мы обсудили все эти вопросы, и надо сказать ему спасибо, потому что он протолкнул их, и они начали обсуждаться более активно. Безусловно, Китай. У нас с Китаем есть соответствующее соглашение, но нам уже надо сегодня рассматривать вопросы более глубокой интеграци — в первую очередь по взаимной торговле. Мы поднимали вопрос по транспортно-логистическим коридорам. Это действительно очень важно, и в этом плане мы должны эти наши усилия гармонизировать с проектом "Один пояс — один путь". Безусловно, предстоит большая работа, которая, например, касается сопряжения с нашими европейскими партнерами. Сейчас это непросто, но я думаю, что все-таки некое здравое пробуждение будет, и мы все-таки сможем проводить более согласованную политику и с ними, а не закрывать глаза пеленой каких-то санкций.

Ссылка на интервью