Выступления

31.05.2022

Андрей Слепнев: оцениваем перспективу удвоения и даже увеличения до 5 раз объемов торговли между ЕАЭС и Ираном

Евразийский экономический союз (ЕАЭС) сегодня представляет собой состоявшийся субъект экономической интеграции на пространстве Евразии. За годы своего существования Союз значительно расширил сферу своей международной деятельности. Сегодня активно развивается сотрудничество Союза с третьими странами, в частности, с Исламской Республикой Иран. После удачного сотрудничества на основе подписанного в 2018 г. Временного соглашения, ведущего к образованию зоны свободной торговли (ЗСТ) между ИРИ и ЕАЭС стороны пошли дальше и начали переговоры о заключении постоянного соглашения о свободной торговле. Опыт функционирования временного договора показывает, что определенные перспективы у этой инициативы есть. В то же время главным препятствием для наращивания товарооборота между странами остаются вопросы в транзитно-транспортной сфере. Несмотря на это, стимул сторон к развитию сотрудничества и его качественного и количественного углубления позволяет им двигаться вперед и решать существующие вопросы. Член Коллегии (Министр) по торговле Евразийской экономической комиссии Андрей Слепнев в эксклюзивном интервью шеф-редактору персидской службы информационно-аналитического портала "Васти Пресс" рассказал о состоянии дел в рамках ЕАЭС, а также переговорном процессе между Ираном и ЕАЭС.


- Большое спасибо, Андрей Александрович, что приняли нас. Тема ЕАЭС очень интересна в Иране. Она обсуждается на самых разных уровнях, поэтому мы хотели взять у Вас интервью, чтобы донести до иранской аудитории, Ваше мнение, мнение Евразийского экономического союза о том, что сегодня происходит в отношениях между Ираном и ЕАЭС. Как Вы расцениваете состояние развития ЕАЭС, в частности, торгово-экономическое сотрудничество, и в каком состоянии находится на сегодняшний день сотрудничество между странами-участницами Союза?

- Спасибо Вам за вопрос. Действительно, Союз у нас носит экономическую направленность, и вопросы торговли, вопросы кооперации, конечно, являются ключевыми в нашей повестке. Сейчас мы вплотную занимаемся реализацией стратегических направлений развития Союза, которые были приняты на период до 2025 года. Основными акцентами в этом документе, конечно, прежде всего являются кооперация, технологическое развитие. Сейчас более актуальными стали вопросы импортозамещения, технологического суверенитета. Здесь, я думаю, у нас много общего с Ираном. Мы все понимаем, как это важно.

Второй важный вопрос – конечно, цифровизация. Это общий тренд, и та сфера, где мы можем достичь серьезных эффектов за счет цифровизации, – это касается и транспорта, и различных производств и государственного управления. Здесь у нас много планов по развитию цифровизации и получению соответствующих результатов.

Конечно, много связано с новыми сферами, такими как здравоохранение, образование, с учетом ковида и пандемии, и всем очевидна их важность. Это также новое направление.

У нас ранее уже были поставлены задачи, и они утверждены. Мы должны до 2025 года выйти на формирование общего рынка по двум важнейшим направлениям: 1 – общий рынок в энергетике: нефти и газа, 2 – общий рынок финансов. Работа в этом направлении ведется. Сейчас очевидно, что новые события только повышают важность данной работы, и рассчитываем, что это, конечно, будет большой результат для нашего Союза.

Конечно, то, что касается деятельности нашего направления, торгового направления, важнейшая задача – это расширение сотрудничества и кооперации с ключевыми внешними торговыми партнерами. В том числе мы в настоящее время ведем переговоры с Ираном по полноформатному соглашению о свободной торговле. Они идут достаточно активно, мы об этом еще поговорим. Кроме Ирана у нас много других партнеров, с которыми мы сейчас работаем. У нас есть соглашение с Китаем, мы ведем сейчас переговоры с Египтом, приняли решение о начале соответствующей работы с Индией, с Индонезией. Я называю только самые крупные мировые экономики, хотя есть еще и другие. Никуда не уходит работа по снятию различных барьеров, которые возникают, и с ними надо разбираться. Это – наша задача, чтобы действительно был единый рынок. Это – основные направления.

Что касается цифр, то наша взаимная торговля выросла в прошлом году по отношению к 2020 году на 32% - почти треть. При этом я могу сказать, что у нас выросли не только стоимостные показатели с учетом роста цен, у нас выросли и физические объемы торговли – почти на 12%. При этом надо отметить, что у нас торговля очень диверсифицирована: более 60% взаимной торговли – это так называемые промежуточные товары, которые потом будут еще перерабатываться; потребительские, уже готовые товары – чуть больше 20%. Поэтому здесь мы видим, что кооперация растет, развивается, и сегодня наш единый рынок, наш Союз успешно справляется с теми вызовами, которые до недавнего времени выдвигал COVID. Теперь мы видим другую проблему, другие задачи, мы также постоянно отрабатываем здесь и наблюдаем, что возможности по дальнейшему развитию Союза по многим направлениям действительно очень большие.

- Можно ли сегодня уже говорить о том, что цели, которые ставились во время создания ЕАЭС, достигнуты и движение идет по нарастающей?

- Да, действительно, поставленные цели достигаются. С момента создания Союза, с 2015 года, несмотря на все проблемы, торговля у нас выросла на 60%. Структура торговли улучшается, растет диверсификация, у нас работает единый рынок товаров, услуг, инвестиций. Это уже полная данность. Мы видим, что у нас постоянно нарастает повестка Союза, появляются все новые и новые темы: электронная торговля, развитие транспортной инфраструктуры, сейчас вопросы кооперации, продовольственной безопасности стоят в полный рост. Это все обсуждается и Союз, самое главное, дает на все эти вопросы своевременные и эффективные ответы.

- Вы упомянули о COVID. Прежде чем перейти к следующей теме, хотел бы спросить, насколько Союз способствовал тому, что странам-участницам удалось совместно преодолеть все связанные с ним сложности?

- Хочу сказать, что Союз, на мой взгляд, показал себя здесь очень эффективно. Во-первых, мы быстро приняли все необходимые решения, которые требовались и которые находятся в компетенции Союза. Речь идет об обеспечении нашего общего пространства лекарственными средствами, средствами индивидуальной защиты и так дальше по многим другим направлениям. Было сделано все, что для этого было нужно. Была развернута активная работа по санитарно-эпидемиологическому благополучию, в плане контроля перемещения, затем была своевременно запущена работа, наоборот, по снятию таких ограничений через приложение «Путешествую без COVID-19». То есть мы могли открыть перемещение между странами, при этом не создавая дополнительных рисков распространения инфекции.

Были целые комплексы вопросов, связанных с поставками жизненно важных товаров друг другу в связи с ожидаемыми рисками перебоев  на продовольственных рынках. Здесь мы практически работаем в ежедневном режиме с тем, чтобы закрывать все потребности и не допускать нестабильности на товарных рынках. То есть здесь у нас была проделана хорошая работа, и в целом нам удалось вместе, сообща, пройти этот сложный период. Я уже не говорю про сотрудничество сторон в сфере вакцинации, поставок вакцин, обмена лекарственными средствами.

- Вы упомянули о международной деятельности Союза, в частности, о тех странах, с которыми уже ведутся переговоры. Если говорить в целом о международной деятельности Союза, как вы ее расцениваете на сегодняшний день, и какие конкретные задачи сегодня ставятся?

- Международная деятельность Союза у нас достаточно широкая. Мы имеем контакты и официальные документы взаимодействия более чем с 70 странами, объединениями через различные меморандумы и регулярные контакты. Сейчас мы особое внимание уделяем развитию полноценного торгово-экономического сотрудничества в режиме свободной торговли с нашими ключевыми партнерами. В настоящее время объем рынков, которые открыты для Союза в режиме свободной торговли, составляет порядка 300 млн человек, это чуть меньше триллиона долларов совокупного ВВП этих стран. Та программа, которую мы сейчас реализуем по торговым переговорам, приведет к тому, что мы повысим общий охват до более чем 2 млрд человек за счет таких крупнейших экономик, как Индия, Индонезия, Египет, Иран и ряд других. Плюс у нас Вьетнам сейчас, у нас партнер Сербия, все страны СНГ – и общий ВВП будет больше $7 трлн. То есть это уже огромное партнерство, огромные рынки, которые, конечно, эффективно заместят поставки и тот режим, который сегодня находится в проблемной ситуации в связи с тем, как себя чувствует ВТО. И тем более с учетом нынешней ситуации, связанной с наложенными экономическими ограничениями и так дальше. То есть эта работа у нас идет, и здесь мы получаем регулярную поддержку и импульсы со стороны высшего руководства наших государств-членов, со стороны президентов, премьеров. Здесь у нас полный консенсус относительно того, что мы, конечно, являемся открытыми для сотрудничества, заинтересованы в выстраивании взаимовыгодного сотрудничества, ориентированного и на торговлю, и на кооперационные связи, и на граждан, и политика у нас находится в активном продвижении.

Могу сказать, что целый ряд стран высказывают заинтересованность в развитии и углублении отношений с нашим Союзом. К сожалению, не на все такие запросы мы можем ответить – как по экономическим причинам, так и по причинам ограниченности переговорных ресурсов, но так или иначе мы стараемся со всеми крупнейшими партнерами выстраивать полноценное сотрудничество и эффективную торговлю.

- Учитывая то, что ЕАЭС сегодня базируется на странах, которые раньше находились в общей системе, между ними налажена транспортная сеть, транспортировка товаров. Один из видов деятельности ЕАЭС – расширение международного торгового сотрудничества с третьими странами, в частности, мы говорим об Иране, об Индии и так далее. Очевидно, что эта торговля должна базироваться на отлаженной транспортной инфраструктуре. Насколько сегодня Союз готов в своих планах содействовать решению соответствующих задач? Есть такой проект, как МТК "Север – Юг", который направлен и на содействие развитию отношений с ЕАЭС. Как ЕАЭС относится к таким проектам?

- Да, у нас есть целый ряд решений по международным транспортным коридорам. Наверное, сотрудничество в сфере транспорта и логистики, учитывая наши огромные пространства и расположение, – это одна из наиболее естественных и логичных сфер деятельности Союза. Коридор "Север – Юг" является одним из самых главных, и мы его развиваем. Безусловно, здесь работа не ограничивается только активностью Евразийской экономической комиссии или Союза. Это – общая работа, и здесь огромную роль играют государства-члены. Вы знаете, что сегодня в этом направлении открываются совершенно новые перспективы – как в связи с расширением сотрудничества между государствами-членами и Ираном - мы еще поговорим о цифрах, - так и в связи с большим продвижением в разрешении всех конфликтных ситуаций в южном Закавказье. Есть большие перспективы по налаживанию транспортных артерий в этом регионе как в направлении "север – юг", так и в направлении "запад – восток". Это создает совершенно новую ситуацию. Мы неоднократно обсуждали вопросы с иранскими партнерами. А те договоренности, те процессы по развитию торговли, которые и наш Союз, и Иран ведут с Индией и со странами Южной Азии, - это, конечно же, дает дополнительную привлекательность маршруту. Одним словом, это перспективное направление. Мы знаем о договоренностях на двустороннем уровне уже по конкретным коридорам, проектам и по Каспию, и вокруг Каспия. Надеемся, что это все будет абсолютно востребовано с учетом дополнительных объемов торговли и улучшения торгового режима, о котором мы с вами говорим.

- Наиболее интересной для нас темой являются отношения Ирана и ЕАЭС. Мы знаем, что был период сотрудничества в рамках временного соглашения, начались переговоры по углублению сотрудничества и партнерства между Ираном и ЕАЭС. Хотелось бы узнать Ваше мнение, как бы Вы прокомментировали процесс и нынешнюю ситуацию в этой связи?

- Переговоры идут, они идут активно. Мы видим заинтересованную позицию иранской стороны, заинтересованную позицию всех государств-членов Союза. За последний неполный год мы провели уже три раунда, сейчас готовимся к 4-му раунду переговоров по полноценному соглашению. При этом у нас большой задел в качестве временного документа. Там многие вопросы решены, их, конечно же, надо наследовать в новом соглашении. Есть ряд позиций, по которым мы должны еще дополнительно договориться, прежде всего, по расширению товарного охвата и углублению других направлений сотрудничества. Мы со своей стороны понимаем эти задачи, готовы к их решению и видим большие перспективы. Оцениваем перспективу удвоения и, может быть, даже увеличения до 5 раз объемов торговли между Союзом и Ираном.

В прошлом году у нас торговля выросла на 60%, существенно превысив допандемийный уровень, – уже пять миллиардов долларов. Но конечно $5 миллиардов для наших экономик – это все-таки незначительная сумма. Имеется огромный потенциал для роста. Да, этот рост сдерживают санкции, которые применяются в отношении Ирана, а теперь еще и в отношении отдельных стран Союза. Но в этом плане мы, как говорится, оказались в одной лодке, и легче находить решение проблем. Надеемся, что такие решения будут найдены. Потенциалы, еще раз скажу, значительны. Мы слышали оценки иранской стороны о потенциале роста до $30 миллиардов и выше. Конечно, по сравнению с нынешними $5 млрд это выглядит очень амбициозно, но тем не менее вполне реально и реализуемо.

- То есть такие же надежды есть и у ЕАЭС?

- Конечно, для этого требуется решение многих вопросов, прежде всего связанных с расчетами, с финансовой инфраструктурой, с логистикой, а где-то и с режимом торговли, с получением необходимых разрешений, верификацией. Но экономически все предпосылки, конечно, присутствуют.

- Понимаем, что традиционная сфера сотрудничества Ирана с государствами-членами ЕАЭС – это в основном сельхозпродукция. Какие есть требования в ЕАЭС к иранской стороне для того, чтобы можно было нарастить сотрудничество в других областях?

- Сельхозпродукция – это понятно: Союз и Иран находятся рядом. К тому же мы знаем, что торговля сельхозпродукцией с Ираном все-таки находится в несколько более благополучном состоянии с точки зрения внешних ограничений по сравнению с другими товарами.

Но мы верим в то, что у нас огромный потенциал для торговли и в промышленной сфере, и в сфере услуг. Иран и наши государства-члены проводят активную политику по технологическому развитию. Все знают важность этой политики для целей обеспечения устойчивости государств, безопасности. Большие перспективы в данной сфере находятся в плане взаимных поставок промышленной продукции самого широкого спектра. И по мере углубления импортазамещения, кооперации здесь будут открываться все новые и новые возможности.

Мы знаем, что у нас большая работа ведется в плане транспортного машиностроения, обеспечения создания инфраструктурных проектов – это все требует больших поставок, и здесь мы может быть, естественно, партнерами.

- Вы упомянули о санкциях. На одном из этапов ИРИ, развивая свои отношения с ЕАЭС, рассчитывала на то, чтобы возместить ущерб и давление, которые на нее оказывает американский санкционный режим. Иран и Россия, а в какой-то степени и ЕАЭС сегодня, как вы сказали, находятся в одной лодке. Каким образом удается противостоять санкциям, и как вы думаете, возможна ли кооперация с учетом того, что у Ирана накоплен многодесятилетний опыт противостояния им?

- Опыт Ирана, конечно, полезен. Мы знаем, что были достаточно заинтересованные консультации между бизнесом  и органами управления по данному вопросу. Я бы остановился на простых и понятных вещах – вопросах продовольственной безопасности. Конечно, они сейчас приобретают особую остроту. По этим вопросам нужно вести серьезный диалог. Вряд ли мы сейчас можем говорить о том, что будет какой-то единичный эпизод напряжения на продовольственном рынке в связи с известными событиями. Мы видели рост продовольственных цен еще до специальной военной операции. Они были рекордными за последние два года на фоне пандемии: ФАО регистрировала индекс роста продовольственных цен порядка 30%. Сейчас мы видим следующий виток. Так что сотрудничество в этой части носит критически важный характер.

Мы знаем и роль Ирана как одного из аграрных хабов для региона, для соседей по региону, то есть это тоже дополнительный плюс. Но тут возникает широкая палитра вопросов и с точки зрения расширения производства, и с точки зрения торговли, и с точки зрения минеральных удобрений. Конечно, в настоящее время приобретают совершенно иной характер, совершенно иное качество в связи с развивающейся ситуацией вопросы промышленной кооперации, импортозамещения и расширения технологического суверенитета. Даже если представить отмену санкций, понятно, что мы получили серьезную прививку относительно того, что вопросы технологического суверенитета, технологической устойчивости не являются абстрактными, а являются очень конкретными. За этим надо внимательно следить, развивая свое производство. Однако, учитывая сегодняшний уровень технологий, промышленности, трудно предположить, чтобы одна страна могла по всем направлениям выйти на какие-то высокие уровни. Безусловно, надо наращивать свое лидерство там, где для этого есть соответствующие предпосылки, а также выстраивать эффективные альянсы, которые были бы устойчивы с учетом всей ситуации при любых сценариях. Как раз в этой части мы видим серьезное, объективное поле для сотрудничества с нашими партнерами в регионе и мире в целом, в том числе с Ираном. Это – вторая тема.

Третью тему вы уже затронули – это коридор "Север – Юг". Это – перспективнейшее направление развития. Оно действительно имеет важный характер для Евразии в целом. Мы верим в то, что это, конечно, огромный инвестпроект на десятилетия развития. Здесь мы можем быть естественными и взаимодополняемыми партнерами.

- Иран в своей истории в одиночестве находился под санкциями. Естественно, разрабатывались какие-то схемы обхода этих санкций. Говоря о совместном сотрудничестве, в частности, с ЕАЭС, который представляет собой определенное пространство: торговое, политическое, экономическое, социальное, - можно ли говорить не о том, чтобы стороны искали какие-то схемы обхода санкционного режима, а именно выстраивали свои системы, в частности, например, в банковской сфере? Или говорить о каких-то особых договоренностях и механизмах не столько обхода санкций, а именно решения тех вопросов, которые находятся сегодня под санкционным режимом?

- Мне кажется, что это абсолютно понятный тренд, что каждый участник международной торговли должен иметь устойчивую инфраструктуру для обеспечения торгово-экономического сотрудничества. Она касается, конечно же, и транспортной части, и финансовых расчетов, и вообще всего комплекса вопросов, связанных с обеспечением сотрудничеств. Мы видим, что, к сожалению, те институты, которые мы использовали до этого, оказались весьма уязвимыми к политическому воздействию и применяются уже сейчас в качестве ограничителей. В этом плане создание каких-то альтернативных механизмов является естественным не только для нас – но и, я думаю, что большинство стран сейчас уже захотят иметь альтернативные, резервные инструменты, которые страховали бы от попыток использования общих опорных элементов в качестве инструментов давления. Как у нас в России говорят, лиха беда начало. Начали в отношении, допустим, Ирана, потом продолжили в отношении России и Белоруссии, сейчас уже многие эксперты говорят про Китай. То есть можно предположить, что фактически никто не может быть застрахован от того, что и в его отношении могут быть применены какие-то отключения, ограничения или что-то в этом роде. Поэтому, конечно, альтернативные инструменты необходимо создавать, но это уже зов времени. Очевидно, к этому все придет.

Беседу вел Парвиз Негматов